«Убить — как выйти прогуляться». Криминальный психолог — о самых страшных типах маньяков

Криминальный психолог Дворянчиков назвал два типа маньяков

Серийными называют маньяков, которые не останавливаются на одном жестоком преступлении. Почему они это делают, десятками лет изучают следователи и ученые по всему миру. Какие маньяки самые опасные и пугающие, можно ли вычислить насильника в толпе и мучает ли убийц угрызение совести — рассказал «Газете.Ru» профессор Николай Дворянчиков, декан факультета «Юридическая психология» МГППУ. Он больше 10 лет проработал в Лаборатории судебной сексологии Центра им. Сербского и лично беседовал с сотнями преступников.

— Сколько лет вы работали с маньяками и серийными убийцами?

— Я работал с этим контингентом более десяти лет — с 1993 года по 2005-й — в лаборатории судебной сексологии Центра Сербского. Я пришел туда лаборантом, потом работал психологом, потом старшим научным сотрудником. После ухода из Центра Сербского мне все равно пришлось остаться в этой теме: были аспиранты, дипломники, магистранты, в том числе действующие сотрудники силовых структур. Меня не раз привлекали в качестве консультанта для составления проспективного портрета преступника (портрет, который составляется психологами для поиска маньяка: в нем указываются различные характеристики, по которым можно дать информацию по результатам проводимого анализа).

Мне приходилось составлять такие профили несколько десятков раз в общей сложности. Лично мной за время работы в Центре было проведено обследование нескольких сотен сексуальных правонарушителей.

— Несколько сотен… Неужели у нас столько людей, которых можно назвать маньяками?

— Не все из них маньяки, но это люди, которые совершили преступления на сексуальной почве. Причины сексуальных насильственных действий могут быть разными. Маньяки составляли из них некую часть. Настоящих серийных убийц из тех, с кем я беседовал, было около 30 человек.

Это те люди, которые совершили неоднократные нападения, где есть определенный рисунок, почерк, поведенческий стереотип, по которому можно отнести действия преступника к серии.

Маньяки же — термин скорее обывательский. Маньяком в true crime называют человека, одержимого какой-то идеей: маниакальный ученый, маниакальный автор произведения. Маниакальный преступник — человек, который охвачен некой идеей, в нашем случае это идея криминальная. Маньяков от других серийных сексуальных преступников отличают три характерные особенности:

1) наличие мании — маниакального влечения, которое при его удовлетворении приносит высокую психосексуальную разрядку;
2) наличие периода остывания после такой разрядки, когда все силы потрачены на достижение высочайшего удовлетворения;
3) наличие патологического фантазирования — психического процесса, как бы объединяющего манию и период остывания, когда преступник вновь и вновь возвращается мысленно, а порой и буквально на место преступления, обдумывая, как будет действовать в следующий раз.

Контингент, с которым я работал, — маньяки сексуальные, — они нацелены на получение удовлетворения необычным способом или с необычным объектом.

— Серийные убийцы входят в эту большую группу сексуальных маньяков?

— Правильнее сказать, что сексуальные маньяки входят в большую группу серийных убийц.

Серийных преступников обычно делят на организованных и дезорганизованных. Но нужно понять, что это не полярность. Иногда серийный преступник начинает с организованных преступлений, а попадает в поле зрения правоохранителей уже в состоянии дезорганизованности, когда начинает допускать ошибки из-за обострения своего психоэмоционального и психического состояния.

Так, например, случилось с серийным убийцей и насильником Джеффри Дамером («гей-каннибал» из Милуоки (США), жертвами которого стали 17 юношей и мужчин в период между 1978 и 1991 годами). Он в самом начале своей криминальной «карьеры» тщательно продумывал способы совершения преступлений, а затем перестал это делать, и по количеству жертв было заметно, что наступила эскалация, когда он уже не мог контролировать, где он совершает преступления, как, и кто может стать свидетелем этого.

— Но может быть и наоборот?

— Да. Преступления могут стать более контролируемыми, и преступник перейдет из ранга дезорганизованного в ранг организованного, а мы будем искать другого человека. Это важно для составления профиля.

Разделение на организованных и дезорганизованных преступников впервые в 1986 году предложили профайлеры-спецагенты ФБР из отдела BAU (Отдела поведенческого анализа преступлений). В коллектив авторов входили: Роберт Реслер, Джон Дуглас, Бёрджесс и Хартман. И составили они эту классификацию на основе анализа серийных сексуальных убийств, которые были совершены с элементами садизма. Позже эту классификацию перенесли на все серийные сексуальные преступления.

Психолог-переговорщик, а в дальнейшем — один из первых психологов-профайлеров Джон Дуглас создал свою собственную классификацию серийных сексуальных преступников.

— В чем ее особенность?

— Его классификация позволяет сразу, работая с материалом дела, отнести преступника к одному или другому типу. Дезорганизованные преступники – это, как правило, люди с явно выраженными психическими проблемами, с проблемами контроля над собственными влечениями, а также со сниженным интеллектом. Эти люди обычно имеют низкий социальный статус.

Интеллектуально полноценные, организованные маньяки — прямо противоположная категория. Это люди, у которых грубых психических расстройств может и не быть, они могут выполнять сложную социальную функцию. Это могут быть администраторы, управленцы, педагоги, врачи, юристы — люди с хорошими интеллектуальными навыками, высшим образованием, высоким IQ.

Их преступления отличаются продуманностью, четкостью, осторожностью, высоким уровнем контроля над своими эмоциями и поведением.

— Именно этот тип маньяков сложно выследить?

— Да, они сложны для отслеживания, интеллект и эрудиция этих людей нередко помогают им прятаться и успешно скрываться от преследования. Они прогнозируют последствия своего поведения и способны предвидеть разные варианты развития событий и действовать так, чтобы успешно избегать поимки и наказания, в том числе даже с помощью манипулирования другими людьми.

Могут подставить кого-то вместо себя или навести следствие на ложный след. Они же бывают часто заинтересованы в участии в расследовании и даже могут оказывать давление на следствие.

— А существует ли в России своя классификация маньяков?

— В российской судебной психологии есть классификация Конышевой и Ситковской, которая частично опирается на психологов ФБР и Джона Дугласа. В 2016 году эта классификация была дополнена мотивационным компонентом, доказательно классифицированным старшим научным сотрудником ВНИИ МВД Ольгой Логуновой. Об этой классификации можно почитать в недавно вышедшей нашей книге «Профиль убийцы. Психологические аспекты криминального профайлинга».

— Серийные убийцы могут быть ситуативными, непродуманными? Или их в таком случае быстро поймают и серии не получится?

— Серийными бывают и дезорганизованные преступники. Их серийность не подчиняется рассудочной логике, а подчиняется некой ситуации, в которой человек оказывается. Это может быть дезорганизованный человек с расстройством сексуального влечения, который подчиняется определенным ритмам, циклам. Эти циклы могут задавать свою логику и также лежать в основе серии.

Например, это лосиноостровский маньяк, совершавший свои преступления осенью 1997 года. Этот человек совершал преступления с разницей примерно в десять дней. После первого преступления прошел месяц, а потом с разницей в десять дней на дату с цифрой 8 (8, 18, 28 числа) попадало следующее преступление. Мы думали, что, возможно, эти восьмерки символизируют что-то или эти десятидневные смены связаны с графиком работы или учебы.

Но, как показала потом экспертная оценка этого человека, у него была сексуальная девиация – парафилия в форме садизма в сочетании с психическим расстройством, и, в его случае, неделя плюс-минус несколько дней – это был уникальный для него циклический ритм, связанный с особенностями динамики его болезненного влечения. В этот период у него начиналась своеобразная ломка, которая толкала его к преступлению в удобной для него ситуации. Он сам с удивлением узнал, когда проходил экспертизу, что его действия выпадали на число с восьмеркой. Он сам это не контролировал и никак не фиксировал.

— Что такое парафилия?

— Парафилиями называют группу аномалий сексуального влечения, в которых присутствует либо необычный способ, либо необычный объект для его удовлетворения. Маньяк в этой классификации, как правило, человек, у которого есть болезненное расстройство сексуальной сферы. Спектр этих болезненных состояний достаточно широк. Это может быть и садомазохизм, и педофилия, могут быть разные сочетания и варианты девиаций.

Одна из моих задач при работе с такими людьми состояла в том, чтобы оценить степень влияния этого расстройства, определить, какой вес оно имеет в поведенческом репертуаре и насколько ограничивает способность в полной мере понимать значение собственных действий в момент совершения преступлений.

— Какие маньяки, при общении с ними, производят самое пугающее впечатление?

— Наверное, самое сильное впечатление оставляют те, кто ничем не отличается от нормального обычного человека. Ознакомившись с материалами дела, полистав его, нередко оторопь берет от того, что можно увидеть там на фотографиях, которые фиксируют элементы криминальной ситуации, этапы преступления. И, когда видишь человека, который и внешне странен, — его проще его занести в когорту, связанную со стигмой психически больного человека, изувера, маньяка.

А вот когда видишь перед собой человека, подобного Теду Банди (американский серийный убийца-насильник), который обладал невероятной харизмой, имел высшее психологическое образование, учился на юриста (второе высшее), занимал высокий пост в Республиканской партии США, сделал успешную политическую карьеру, устроил свою семейную жизнь, был высокоинтеллектуальным эрудитом, коммуникативно компетентным, при этом на протяжении длительного времени ему удавалось скрывать свою «темную сторону» от общества, — вот тут становится не по себе.

И такие же чувства вызывают преступники с харизмой, которые могут поддерживать разговор, направить его в нужную сторону, захватить инициативу, блеснуть каким-то талантом, просвещенностью в каких-то сферах, — в этих случаях я, как любой обыватель, бываю шокирован, мне очень сложно взаимодействовать с таким человеком. Но как специалист я знаю, что могу от него получить. И это прежде всего научный интерес, который послужит делу продвижения криминального профилирования в нашей стране.

— Российские аналоги Теда Банди вам встречались?

— Да. Был у нас преступник из Ростовской области, которому предъявлялось больше десяти эпизодов. На психиатрическом освидетельствовании у него не было обнаружено серьезных отклонений. Беседуя со мной, он вполне здраво рассуждал.

Когда речь заходила про само поведение в момент преступления, меня удивляло, что он совершенно спокойно, обыденно и привычно для себя сообщает, как, кого и где он останавливал, и что с этими людьми делал.

Речь идет о насильственных действиях сексуального характера, которые он совершал в отношении женщин в лесополосе. Женщины уходили в лес за грибами, за ягодами, а он на них нападал, насиловал и убивал.

— А вам встречались маньяки с совестью?

— Всех парафиликов можно разделить на две группы. Тех, кто принял свое необычное сексуальное влечение, называют эгосинтонными, — у них нет конфликта с собой. Это те люди, которые слились со своим влечением, полностью включив его в свою систему предпочтений, сделав их частью своего привычного поведенческого репертуара.

Здесь говорят о личностном дефекте, потому что, когда человек полностью принимает некую садистическую болезненную, связанную с убийствами, форму удовлетворения влечения, естественно, он отличается от других людей. В его системе ценностей убить — это как выйти прогуляться.

Но есть и дистонные маньяки, у кого влечение сопровождается борьбой, кто личностно не поддался на это изменение, но болезненный характер влечения все-таки побеждает в итоге.

— Можно ли это назвать совестью?

— Думаю, да. После совершения таких действий бывает, что человек испытывает угрызения совести, чувство вины и предпринимает даже какие-то попытки обратиться за помощью, не рассказывая о том, что он делал, а скрытно. Но потом он потихонечку начинает принимать такой вариант себя, и в результате может переродиться в эгосинтонного маньяка.

— Существуют ли сексуальные маньяки в природе, у животных? В этом есть какой-то эволюционный смысл? Почему маньяки вообще существуют?

— Есть теория, представители которой утверждают, что поведение маньяков может реализовать «архаические» формы сексуальности, которые когда-то были частью репертуара сексуального поведения у определенного вида и оказались «целесообразны» в истории развития вида.

У некоторых животных есть какие-то формы сексуального поведения, которые в человеческом обществе категорически неприемлемы, — например, эксгибиционистская активность у некоторых видов обезьян, где открытая демонстрация сексуального возбуждения допускается только у вожака стаи. Там эксгибиционистское по форме поведение выполняет важную функцию в установлении социальной иерархии в стае.

Поведение, связанное с каннибализмом, некрофилией, есть, например, у богомолов — самка откусывает во время спаривания самцу голову, пролонгируя таким образом половой акт с ним до нескольких часов, что гарантирует большие шансы оставить здоровое потомство. Насильственное удержание партнера во время спаривания, есть, например, у многих млекопитающих.

Таким образом, можно предположить, что с позиции этой теории некая готовность к развитию таких девиаций относится к памяти предшествующих поколений различных видов животных до Homo sapiens.

(продолжение интервью читайте на страницах «Газеты.Ru»)